Пошипим на португальском?

Продолжаем разбираться, как португальский дошёл до жизни такой, точнее, до форм, которые мы сейчас используем. И по многочисленным заявкам сегодня мы ненадолго погрузимся в мир шипящих, свистящих и жужжащих.

Очень часто на уроках и просто в разговорах звучат вопросы, откуда  португальском столько [ш], [ж], [з], скрытых под разными буквами и сочетаниями, — это и в определённых позициях s, и z, и ch, и x, и g, и j.

Эта особенность произношения порой настолько напоминает славянские языки, что издалека, не разобрав слов, можно португальский перепутать со своим родным. Случалось такое?

Откуда же столько шипяще-жужжащих, ведь в других романских языках мы этого обилия не видим? Не видим, но, как ни странно, всё идёт от языка-предка — латыни.

То есть от одного процесса, который прошёл разные стадии и в романский языках зафиксировался по-разному. Называется этот процесс палатализацией.

Ооой, термины какие-то пошли, скажете вы. Подождите, не переключайтесь!

 

На самом деле это явление настолько привычно, оно почти ваш ежедневный сосед.

А встречаете вы его, например, в глаголе мочь. Нет, не poder, а именно в формах “мочь”, где если я, то “могу”, а вот ты непременно “можешь”. Откуда взялся ж? От [Е], которая когда-то спровоцировала изменение [Г].

Это и называется палатализацией — смягчение и изменение согласных под воздействием [i], [e], [j].

Поэтому в нашем языке, например, нередки примеры, когда звуки, которые вы произносите где-то ближе к горлу — к, г, х — перед [i], [e], [j] превращаются в те, которые вдруг застревают у вас в зубах — ч, ж, ш. Напугайте домашних — сравните сейчас г и ж. Оценили разницу образования? Это всё она, палатализация в домашних условиях.

И на развитие в португальском многочисленных вариантов /ж/, /ш/, /с/, /з/ (которых несколько веков назад было даже больше) повлияла именно она. Рассмотрим кратко основные этапы и поймём, наконец, чем звук /ш/ в ch отличается от x (спойлер — уже ничем).

В народной латыни, которая была разговорным языком на Пиренейском полуострове до падения Римской империи, шли процессы, которые затем определили различные черты романских языков.

Одним из них стала уже упомянутая палатализация — смягчение и изменение некоторых согласных под влиянием I, E.

Например, [g] перед [j] смягчился → превращаясь в сочетания → [gji], [gje]. В процессе формирования галисийско-португальских говоров эти сочетания в начале слова получили реализацию в виде звука [dž], который упростился до [ž].

Отсюда, например, имеем из латинского лат.  gente с [ge] португальский порт. gente с [ž].

Ещё одним элементов в копилку жужжания в португальском стал начальный латинский йот [j]. Он также позже перешёл в [ž]:

лат. januariu [ianuariu] → порт. janeiro;

лат. juvene [iuvene] → порт.  jovem.

Так благодаря палатализации галисийско-португальский обогатился несколькими новыми согласными звуками, которых не было в латыни.

В период арабского завоевания и Реконкисты язык развивался довольно обособленно. И это во многом объясняет особенности и отличия произношения от других романских.

Конечно, и в этот период не обошлось без развития любимых шипящих. Например, португальские слова с начальным ch- восходят к латинским на cl-, fl-, pl-. Казалось бы, ничто не предвещало, но:

лат. pluvia → порт. chuva (дождь)

лат.  clamare → порт. chamar (звать, называть, звонить)

лат.  flamma → порт. chama (пламя)

 

Так постепенно сложилась сложная система свистящих, шипящих, жужжащих. Представьте только, что по сравнению с актуальным состоянием их было даже больше. Интересна здесь также передача этих звуков на письме, ведь она даёт нам понять, почему одни и те же звуки сейчас мы пишем по-разному:

 

[ts] — писалось как Ç и C;

[dz] — звук для буквы Z;

[s] — здесь работали SS и S;

[z] — звук между гласными для S;

[tš] — этот звук передавало сочетание Ch;

[š] — а за этот отвечала буква Х;

[(d)ž] — передавался на письме как j и g.

 

И вот в процессе разделения галисийского и португальского языков началось упрощение этой системы:

[ts] и [dz] потеряли первый элемент и превратились → в привычные нам [s] и [z] и совпали с уже существующими.

[tš] через некоторое время тоже упростилась до [š], но оставила после себя письменное обозначение Ch в противовес X.

Это один из неочевидных примеров, почему сейчас мы записываем одинаковые звуки по-разному.

И вот мы добрались до современной системы четырёх шипящих-свистящих-жужжащих звуков. Наш краткий экскурс в историю фонетических процессов был призван показать, что язык — живой организм. И многие явления, знакомые нам по похожим примерам в других языках, выглядят совершенно иначе в силу исторических, политических и лингвистических причин, а возможно, и из-за особого, шипящего, настроения носителей языка.